...
Вибрані праці святих отців,  Митрополит Антоній Сурозький

Життя. Хвороба. Смерть

УкраїнськаРосійська

Пастир біля ліжка хворого1

Частина 1

  Отець Сергій. Владико, ти працював лікарем і після постригу. Наскільки при необхідності кожен пастир повинен бути не тільки духівником, а й доглядальницею, і лікарем біля ліжка хворого, вмираючого?

Митрополит Антоній. Хоч би що думав священик про свою роль, йому ця роль ніби приписана і нав’язана життям, тому що якщо він пастир, тобто реально піклується про тих людей, яких Бог йому доручив, то його неодмінно будуть закликати, коли виникла якась криза, чи то хвороба, чи то смерть, яка наближається, когось із членів сім’ї. І хвороба – одна з найсерйозніших криз, тому що вона ставить людину перед обличчям цілої низки положень, про які здоровий здебільшого не думає. По-перше, хвороба їй ясно говорить про те, що вона смертна. Я говорю не про скороминущу застуду, але коли людина хворіє скільки-небудь серйозно, то – справедливо чи ні – вкрадається думка: значить, я над собою не маю влади, я не можу перешкодити хворобі мною оволодіти; значить, я не зможу, якщо вона мною опанує до кінця, уникнути смерті… Це перше запитання, яке, можливо, не так яскраво формулюється, але щось таке проникає у свідомість людини.

Пастырь у постели больного1

Часть 1

Отец Сергий. Владыка, ты работал врачом и после пострига. Насколько при необходимости каждый пастырь должен быть не только духовником, но и сиделкой, и врачом у постели больного, умирающего?

Митрополит Антоний. Что бы ни думал священник о своей роли, ему эта роль как бы предписана и навязана жизнью, потому что если он пастырь, то есть реально заботится о тех людях, которых Бог ему поручил, то его непременно будут призывать, когда возник какой-то кризис, будь то болезнь, будь то наступающая смерть кого-нибудь в семье. И болезнь – один из самых серьезных кризисов, потому что она ставит человека перед лицом целого ряда положений, о которых здоровый большей частью не думает. Во-первых, болезнь ему ясно говорит о том, что он смертный. Я говорю не о преходящей простуде, но когда человек заболевает сколько-нибудь серьезно, то – справедливо или нет – вкрадывается мысль: значит, я над собой не имею власти, я не могу помешать болезни мною овладеть; значит, я не смогу, если она мною овладеет до конца, избежать смерти… Это первый вопрос, который, может быть, не так ярко формулируется, но что-то такое проникает в сознание человека.

Знайшли помилку